"В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию". Сильный поступок, который от непонимания или созлыдни примут за слабость. Страшный посмертный посыл: "Я не боюсь и презираю вас". Ведь мусора запугивают, создавая постоянный стресс, проводя обыски, выписывая штрафы и угрожая уголовным преследованием за политическме взгляды. Не боясь смерти, можно ли бояться какую-то ничтожную мусорню! "Мусор" не оскорбление, а устоявшееся определение тех, кто пользуется беззаконным давлением под личиной закона.
В России мужчины совсем слабы духом? Тогда женщина идёт на самоубийство, это способ повлиять на "страну", на то деградировавшее убожество, в которое превратился советско-российский народ. И разочарование жизнью, потерявшей смысл, превратившейся в безысходное существование при полицейском беззаконии. Это призыв к ранодушию отупевших сограждан, к мертвечине российского общества. В Тунисе после самосожжения человека в знак протеста, народ вышел на улицы и сбросил опостылевшую диктатуру.
Россия даже не отсталый Тунис, народ превращён в бессловесное равнодушное стадо, жующее траву на пастбище и не нуждающееся в самоуважении. С такими можно делать что угодно: повысить пенсионный возраст, давить штрафами, проводить беззаконные обыски, гнобить подзаконными актами, избивать на митингах, навесить неподъёмную коммуналку, обвалить рубль, менять конституцию, преследовать по сфабрикованным уголовным делам, нарушать границы частной жизни, изгадить свалками землю, отнимать собственность, пытать и убивать в тюрьмах — никакого протеста, подопытные кролики бессильны перед вивисекцией.
Говорят, самоубийство грех.. А не тягчайший грех жить рабом? Если жизнь это дар свыше, почему нашей жизнью распоряжается всякая мразь, присвоившая себе это право? Где границы закона и беззакония, не тогда ли, когда судят и преследуют за слова и мысли? Самоубийством Славина показала, насколько презирает тех, кто её терроризировал, кто считал себя вправе превратить её жизнь в ад, кто говорил: "Мы можем делать с тобой что угодно! можем штрафовать, а захотим, то и посадим или убьём. И нам ничего не будет, мы закон". Но Славина ответила: "Я не боюсь! Я сама распоряжаюсь своей жизнью".
Кто не боится смерти, не может быть подвластен чужой злой воле. Смертью смерть поправ! И вот какая картина: с одной стороны президент, спрятавшийся от коронавируса в бункер. С другой стороны оппозиционеры, не боящиеся смерти, Навальный и Славина. Только вопрос времени, кто очевидно сильнее. Армия и полиция тут бессильны. Это показал 1917-й год. Это показал 1991-й год. Никакие жандармы, охранка, казаки, КГБ, армия, КПСС не помогли власти, утратившей уважение.
Путин всех, с кем встречается, держит на карантине по две недели. И ведь это известно. Ветераны, старики возрастом за 90 лет, перед парадом две недели были на карантине. Все, кто посещает Кремль, трижды сдают тесты на ковид. А нас в разгар пандемии отправили на голосование к пенькам. Срочно хотелось обнулиться. А солдаты на параде маршировали, невзирая на вирус. И на поле брани так же отправят миллионы недрогнувшей рукой, как скот на бойню, на заклание. И отправляли. Всё ещё не могут посчитать потери ради Победы. За ценой не постоят.
Вот оно, отношение к себе и к народу у наших вождей. Проклятые американцы ценят и чужую жизнь, не только свою. У них от ковида погибло больше, чем на войне во Вьетнаме. Эту войну прекратили из-за неприемлемых потерь, а не проиграли. Как говорили агитаторы в СССР: два мира, два образа жизни. У нас и пропаганда взращивает ненависть к "пиндосам, гейропейцам" и к Западу, потому что при гуманистических приоритетах, при свободе и правах человека, эта власть нежизнеспособна. Смертью смерть поправ, Славина плюнула в надменные начальственные хари.
Journal information